Комплексный анализ стихотворения как условие эквивалентности поэтического перевода

Чернышев А. Б.

Городской общественный научно-экспериментальный фонд «Языковая среда» (г. Рыбинск)

В настоящее время вопросы перевода и переводоведения становятся все более актуальными. В рамках современных исследований ученые все чаще обращаются к проблеме эквивалентности перевода, которая помимо общего теоретического интереса, лежащего в понимании самой сущности эквивалентности и ее соотношения с адекватностью перевода [Латышев 1983; Полубоярова 2009; Романова 2011; Чернякова 2008], представляется важной и с практической точки зрения, будучи направленной на разработку механизмов оценки качества переводческого текста, что успешно показано в диссертации В.В. Мошкович [2013]. Это требует, в свою очередь, поиска новых переводческих методов и стратегий, новых переводческих решений. Важнейшим условием достижения эквивалентности перевода в ее непосредственной связи с качеством перевода становится комплексный подход к исследованию текста, основанный на лингвостилистическом и общенаучном анализе. Одним из примеров необходимости комплексного – лингвистического и общенаучного и переводческого – анализа как условия достижения эквивалентности и качества поэтического перевода может служить стихотворение известного шотландского поэта Роберта Бернса «O Were My Love Yon Lilac Fair».

Относительно понятия эквивалентности и смежного с ним понятия адекватности мнения лингвистов расходятся. Один из ведущих теоретиков переводоведения А. Д. Швейцер считает, что эквивалентность и адекватность синонимами не являются, поскольку адекватность определяет качество переводческого решения как процесса, в то время как эквивалентность является соотношением оригинального и переводного текста как результата [Швейцер 1988: 95]. Тем не менее, по замечанию, Ю.В. Ванникова, термины «адекватный» и «эквивалентный» продолжают использоваться как синонимы и в переводческой практике, и в научной литературе [Ванников 1988: 10]. Исходя из предпосылки о том, что перевод, в том числе поэтический, предполагает комплексный анализ с учетом знаний как лингвостилистики, так и окружающего мира, представляется, что наиболее удачно разница понятий адекватности и эквивалентности была проведена в работе В. Н. Комиссарова, по мнению которого, «адекватный перевод имеет более широкий смысл и используется как синоним «хорошего» перевода, то есть перевода, обеспечивающего необходимую полноту межъязыковой коммуникации в конкретных условиях. Термин же эквивалентность, являющийся доминирующим в настоящей работе, понимается В.Н. Комиссаровым как смысловая общность приравниваемых друг к другу единиц языка и речи [Комиссаров 1990: 233–234]. Такое понимание дихотомии «адекватность – эквивалентность» не противоречит и выводам, полученным в диссертационном исследовании В. В. Мошкович [2013: 56, 186].

Решая проблему соотношения эквивалентности и адекватности, Ю. С. Чернякова оперирует понятием функциональной эквивалентности как базовой категории, служащей для описания отношений соответствия между текстами оригинала и перевода с опорой на лексико-семантические и грамматико-синтаксические ресурсы языка. Выявление функциональной эквивалентности представляется вполне удачным, поскольку, по мнению исследователя, функциональная эквивалентность включает «в первую очередь лексико-семантическую эквивалентность», достижение которой возможно «только при реализации металингвистической, фактической, референтной и поэтической функций» [Чернякова 2008: 5, 11], что как раз и предполагает комплексный подход к анализу текста.

Комплексность же решения в поэтическом переводе, очевидно, должна включать, как минимум три вида анализа, а именно лингвостилистический, общенаучный и переводческий. Остановимся чуть подробнее на каждом из них.

Известно, что лингвостилистический анализ стихотворения – понятие многоаспектное, включающее в себя и использование определенных синтаксических моделей, и выбор максимально точных с точки зрения смысла и стилистики лексических единиц, основанных на метафорических переносах, в том числе терминов, и применение разного вида звуковых повторов – ритма, аллитерации, рифмы, метрики и т. д. Как показано в статье М.Е. Чернышевой, звуковые повторы, не будучи обязательной принадлежностью поэтической речи, все же являются отличительным ее атрибутом, становясь ярким стилистическим средством звукописи, которая может выполнять и существенную смысловую функцию в поэтической речи: подчеркивать логически важные слова, художественные образы, мотивы, темы [Чернышева 2014: 1899].

Общенаучный анализ стихотворения представляет собой оценку поэтического текста с точки зрения не только сугубо лингвистических знаний, переводческого таланта, но и понимания языковой личности автора, способности детерминировать ситуацию и условия создания поэтического произведения, понимание социокультурных, исторических, географических, биологических, в том числе природно-ландшафтных, фаунистических и флористических особенностей для правильного осмысления общей идеи стихотворения. Общенаучный анализ требует так называемых фоновых знаний. Фоновые знания – это результат присвоения индивидом как материальных, так и духовных ценностей. Сами по себе фоновые знания могут не иметь к языкознанию никакого отношения, составляя предмет изучения естественных и социальных наук. Но лингвистику интересует то, как в той или иной лингвокультурной общности фоновые знания как невербальный компонент речевого общения вплетаются в текст речевого произведения, что в языковой коммуникации имплицируется, а что эксплицируется. Специалистами выделяется несколько параметров фоновых знаний. Во-первых, историко-культурный фон – сведения о том, как развивалась страна, ее культура и общество в историческом процессе. Во-вторых, социокультурный фон, предоставляющий сведения о взаимоотношениях в обществе, нормах, ценностях, формулах этикета, языке жестов. В-третьих, этнокультурный фон, включающий сведения о традициях, быте, национальных праздниках. И, в-четвертых, семиотический фон, соотносящийся со сведениями о национальной символике и топографических обозначениях [Что такое фоновые знания].

Переводческий же анализ включает, помимо анализа культурно значимых факторов, структурно-значимых компонентов и структурно-функциональных проблем, анализа переводческих методов и хорошо известных переводческих трансформаций, таких как калькирование, конкретизация, генерализация, модуляция и т. д., учет и корректной оценки всевозможных способов и решений, предпринимаемых переводчиками для достижения эквивалентности. Известно, что переводческий анализ направлен не столько на извлечение конкретного смысла текста, сколько на определение переводческих приоритетов и на разработку переводческой стратегии.

Комплексный – лингвостилистический, общенаучный и переводческий – анализ стихотворения Р. Бернса «O Were My Love Yon Lilac Fair» позволил выявить некоторые проблемные случаи интерпретации текста.

Что касается общих стилистических приемов, используемых поэтом в данном стихотворении, то отмечается применение так называемой метафорической антитезы, которая выражается в использовании синтактико-грамматических конструкций в целях противопоставления сущности вещей, реализуемой, как правило, в рамках метрических повторов. В исследуемом стихотворении основной метрический повтор задается двумя восьмистишьями, каждое из которых начинается с употребления грамматических конструкций с сослагательным наклонением в составе условных предложений нереального типа. Ср.:

O were my love yon lilac fair

Wi’ purple blossoms to the Spring;

And I, a bird to shelter there,

и

O, gin my love were yon red rose,

That grows upon the castle wa’!

And I mysel’ a drap o’ dew,

Этот повтор, очевидно, подчеркивает не только сожаление поэта о не имеющих места событиях, но и относит к идее общей контрастивности создаваемых в обоих восьмистишьях образов. К этим образам, прежде всего, относятся флористические термины lilac fair и red rose, поскольку обозначаемые этими терминами реалии составляют основную тематику стихотворения, метафорически символизируя объект любви. В переводе, выполненном известным луганским переводчиком Ю.П. Князевым, представляется очень удачной попытка передачи параллельности реализуемой стилистико-синтаксической

конструкции, ср.:

Была б моя любовь сиренью

С лиловым цветом по весне,

А я бы – птицей, что под сенью

и

Была б любовь той розой красной,

Цветущей в замке средь камней,

А я бы – капелькой прекрасной,

Однако, с точки зрения передачи лексических средств, представляющих, по своей сути термины, как в переводе Ю. П. Князева, так и в альтернативном переводе, выполненном Ф. Толстым, lilac fair интерпретируется как «сирень», a red rose как (красная) «роза». Подобная интерпретация представляется достаточно формальной, не способствующей полному и корректному раскрытию образов, поскольку, во-первых, слово «сирень» в действительности соответствует лишь одному английскому слову lilac, а не целому словосочетанию lilac fair, во-вторых, в отношении сирени и розы как кустарниковых растений не находится общего признака для образно-поэтического сопоставления и актуализации метафорической антитезы.

Анализ научной флористической литературы позволяет сделать предположение о том, что речь идет об одном и том же виде растений, а именно о горянке, очень распространенной в Шотландии. «Горянка крупноцветковая» – таково научное полное название данного вида – имеет несколько сортов, среди которых выделяют «лилацинум», «лилафею» (‘Lilafea’) с лиловой окраской, а также «роуз квин» (‘Rose Queen’) и «уайт квин» (‘White Queen’) соответственно с розовыми и белыми цветками. Известно также, что активный период цветения горянки – май и июнь, а в белоснежные зимы растение подмерзает [Горянка].

В связи с этим представляется логичным выбор темы стихотворения шотландского поэта, воспевавшего все родное. Даже редкие растения составляют гордость и подчеркивают исключительность родной страны. Горянка – это горное растение, в горах и сердце поэта, что стало лейтмотивом всего творчества Р. Бернса («My heart’s in the highlands»). Следовательно, словосочетание lilac fair является, по нашим представлениям, не сиренью, смысловое соответствие эпитета которой достаточное сомнительно, а лилафеей – сортом горянки, как, очевидно, и rose во втором восьмистишье не является собственно розой, а так же одним из сортов горянки, а именно «роуз квин» (королевская роза).

Почему, однако, именно эти виды горянки были выбраны в качестве темы стихотворения? Судя по всему, вид горянки, описываемый во втором восьмистишье, роуз квин, метафорически ассоциируется с английской розой, розой Тюдоров. Современная роза Тюдоров, как известно, является национальной эмблемой Англии. Роза – отличительный знак йоменов – стражей Тауэра и английских королевских лейб-гвардейцев, деталь кокарды на головных уборах военнослужащих разведывательных войск Великобритании, элемент логотипа и эмблемы британского Верховного суда. Она же изображена на английской двадцатипенсовой монете, бывшей в употреблении в 1982 – 2008 гг., и на королевском гербе Великобритании.

Таким образом, лилафея и роуз квин выступают в стихотворении не просто как типично шотландские кустарниковые растения, но и как символы противопоставления свободолюбивой независимой горной простой Шотландии и монархической, королевской, воинственной, напыщенной, по латентному мнению поэта, Англии. Использование именно горянки в качестве символа обусловлено также и более прозаическим отношением англичан к данным растениям. Если, например, в Германии, Голландии и некоторых других странах Западной Европы горянка, рассматривается как «цветок эльфов», то в Англии горянку называют «шапкой архиепископа» из-за наличия шпор на венце [Энциклопедия].

Анализ стихотворения позволил выявить и другие метафорические антитезы, вытекающие из сопоставления образов лилафеи и роуз квин.

1. П р и р о д а  –  ч е л о в е ч е с к о е   т в о р е н и е . В первом восьмистишье, символизирующем Шотландию, использована лексика, обозначающая смену и последовательность сезонных явлений – spring, autumn, winter, May, в восьмистишье, символизирующем Англию – окружающую атмосферу представляет собой то, что создано руками человека – castle, wa’ (= wall). Ср.:

How I wad mourn, when it was torn

By autumn wild, and Winter rude!

But I wad sing on wanton wing,

When youthfu’May its bloom renew’d.

Здесь следует отметить, что в переводе Ф. Толстого удачным представляется употребление отсутствующего в оригинальном тексте слова ноябрь, одиннадцатого месяцев календаря, в противопоставление пятому, на чем основывается создание метафорической антитезы в тексте переводчика. Ср.:

Как я рыдал, когда сорвал

Eе наряд Ноябрь суровый,

Но вновь пою любовь свою,

Что юный Май разбудит снова.

2. С в о б о д н о е   о ж и д а н и е   с ч а с т ь я  –  з а в и с и м о е   п р е б ы в а н и е  в   б л а ж е н с т в е. В первом восьмистишье любовь мужчины к женщине представлена в образе стремления птицы (bird) к цветку (blossom). Мужчина завоевывает сердце женщины, а женщина с ним заигрывает, что ассоциируется с оторванным (torn) зимними и осенними холодами листком цветка. Любовь, и при этом настоящая любовь, основа счастья, это страдание (mourn). Во втором восьмистишье мужчина случайно оказывается в ситуации плотских утех искусственной красоты (feast on beauty a’ the night), которая, в силу знатности своего происхождения, может позволить себе все. Мужчина это не птица, ищущая приюта, а всего лишь капля росы (a drap o’dew), упавшая (fa’) и у которой нет свободы выбора и действий (Seal’d on her silk-saft faulds to rest). И когда приходит новый, более знатный любовник, наступает закономерное изгнание и наказание. В стихотворении этот образ представлен в виде мифического бога Аполлона (Till fley’d awa by Phoebus’ light).

В представленных переводах более правильным с точки зрения эквивалентности является вариант Ф. Толстого, где переводчик подчеркивает пассивность и определенную объекта повествования посредством употребления глагола «прогонять», в отличие от варианта Ю. П. Князева, использующего глагол «улетать» с семантикой легкости и независимости. Ср.:

И лишь Заря сняв мглы покров

Прогонит жаркими лучами.

и

Меж лепестков шелково-нежных

И улетел под утро прочь.

Однако ни в одном из вариантов не использован образ мифического персонажа, являющегося ключевым в данном тексте, учитывая известную склонность Р. Бернса к символизму.

Таким образом, в результате проведенного исследования можно сделать вывод о том, что существующие переводы стихотворения Р. Бернса «O Were My Love Yon Lilac Fair» отнюдь не могут быть признаны эквивалентными, по крайней мере, на лексическом уровне при переводе слов lilac fair и red rose, ассоциирующихся с флористическими терминами. Применение комплексного подхода, основанного на лингвостилистическом, общенаучном и переводческом анализе как стратегии способно обеспечить максимальную эквивалентность и образно-смысловую точность при переводе. Данная стратегия вполне оправдывает себя при переводе не только современных и пока еще малоизвестных стихотворений, но и при работе с имеющимися классическими произведениями, комплексный анализ которых позволяет открывать все новые и до сих пор не исследованные факты и стимулировать поиск новых переводческих решений.

Ванников Ю. В. Виды научно-технического перевода и переводческой деятельности: общая характеристика, функции, основные требования. – М., 1988. – 239 с.

Горянка крупноцветковая Lilafee. – [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http: //www. zemun. ru/garden/detail. php?10=677 Князев Ю. П. Была б моя любовь сиренью (перевод). – [Электронный ресурс]. – Режим доступа: samlib. ru/k/knjazew_j/413. shtml

Комиссаров В. Н. Теория перевода (лингвистические аспекты) – М., 1990. – 253 с.

Латышев Л. К. Проблема эквивалентности в переводе: дис. … докт. филол. наук. – М., 1983. – 432 с.

Мошкович В. В. Адекватность и эквивалентность как основополагаюшие критерии оценки качества перевода: дис. … канд. филол. наук. – Челябинск, 2013. – 203 с.

Полубоярова М. В. Структурные уровни эквивалентности в специальном переводе: на материале англо-русского публицистического перевода: дис. … канд. филол. наук. – М., 2009. – 179 с.

Романова Л. Г. Адекватность и эквивалентность как переводческие категории: автороеф. дис. … канд. филол. наук. – Челябинск, 2011. – 24 с.

Толстой Ф. Сирень (перевод) – [Электронный ресурс]. – Режим доступа: www. stihi. ru/2001/07/30-63

Чернышева М. Е. К проблеме звукописи в поэтическом тексте // Человек. Сознание. Коммуникация. Интернет / Под ред. Т. Солдатенковой, Л. Шипелевич. – Левен, 2014. – С. 1897–1906.

Чернякова Ю. С. Способы достижения функциональной эквивалентности в переводе художественного текста: на материале английского и русского языков: автореф. дис. … канд. филол. наук. – М., 2008. – 18 с.

Что такое фоновые знания и зачем они нужны. – [Электронный ресурс]. – Режим доступа: fridge. com. ua/…/chto-takoe-fonovyie-znaniya-i-zachem-oni-nuzhnyi/

Швейцер А. Д. Теория перевода: Статус, проблемы, аспекты – М.: 1988. – 215 с.

Энциклопедия декоративных садовых растений. – [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http: //flower. onego. ru/other/ epimediu. html

Чернышев А. Б. Комплексный анализ стихотворения как условие эквивалентности поэтического перевода // Перевод в меняющемся мире: Материалы Международной научно-практической конференции. – М.: Издательский центр «Азбуковник», 2015. – С. 131-137.