Философские основы перевода

М. Э. Рябова

доктор философских наук, профессор

Перевод - антропологическая константа человеческого бытия и условие возможности познания в гуманитарных науках; вместе с тем это не чисто академическая материя, но сфера страстей и столкновений. Может ли перевод стать в наши дни философской проблемой- Н. С. Автономова отвечает на этот вопрос положительно, выстраивая спектр вопросов, позволяющих осмыслить перевод в качестве инструмента понимания, толкования и общения. «Все европейские философии, кроме, кажется, греческой, возникали в процессе перевода с одного языка на другой, с одной культуры на другую и связанного с этим творчества (так складывались философские понятия и категории в латинском, итальянском, французском, немецком и других языках). Несмотря на это, философия не всегда замечала перевод как заслуживающую внимания деятельность, равно как и не всегда она замечала и проблему языковых средств формирования мысли» [1, С. 7]. Эта четкая формулировка проблемы соотношения философии и перевода привлекает использованием термина «творчество» и указанием на существенную роль перевода в развитии философии. Акцентируемая в данной статье идея во многом представляет собой развитие указанного соотношения факторов, обусловливающих основные особенности переводческого процесса, равно как характер переводческой эпистемы.

В эпоху оживления международных связей и растущего интереса к иным культурам проблемы перевода приобретают все большую актуальность – ведь перевод является основным инструментом межкультурной коммуникации. Тем не менее, интересующая нас проблематика как в лингвистике, так и в философии разработана довольно поверхностно. Большинство философских исследований, посвященных переводу, анализируют перевод с точки зрения философской герменевтики (теории понимания и интерпретации), теории познания (часто – теории отражения), философии коммуникации и т. п., которые исследуют материал психологии, психолингвистики, семиологии, культурологии т. д. Однако думается, что в философии возможна и самостоятельная, чистая теория перевода, относительно не зависящая от этих философских подходов и даже, наоборот, проясняющая их. Эта теория предполагает более глубокий для философии анализ перевода, так как выясняет сами условия его возможности.

Перевод – событие, в первую очередь, языковое. Это далеко не новое явление требует осмысления не столько как узко техническая форма деятельности, но как проявление творческой деятельности людей, их способностей образовывать потоки инноваций, которые формируют почву для качественных прорывов в сфере культуры, в сфере логики, закладывают основу для качественного развития личности, сообществ, всего общества.

Что же такое перевод- Это – невзрачная изнанка роскошного ковра (М.Сервантес), утопия (Отега-и-Гассет) или, напротив, настойчивые поиски подходящего слова, доходящие до границ непереводимого (Гёте)- Перевод упрощенно (в узком смысле) можно рассматривать как технический процесс перевода одного языка на другой, как некое ремесло людей, знающих соответствующие языки, которые могут делать перевод, подменяя комбинации знаков одного языка комбинациями знаков другого. Однако очевидно, что здесь есть определенное упрощение. Перевод, с одной стороны, средство, с помощью которого решаются утилитарные повседневные задачи, например надо пойти на рынок и совершить покупки, где господствует незнакомый язык. Но это - с одной стороны. С другой стороны, перевод есть глубочайшее творчество, важнейшая форма интерпретации культур, их специфики, нормы, логики, пронизывающее всю интерпретацию как таковую.

Понимание перевода (в широком смысле) требует анализа его как перевода-интерпретации, пласт, который одной своей стороной входит в категорию интерпретации. И языковый перевод раскрывает свою жизнь между своими полюсами как обобщающее творчество и как стремление к ремесленному повтору. Это разные уровни перевода-интерпретации.

Любой естественный язык воспроизводит разнообразие, что происходит в соответствии с теорией Сепира – Уорфа. Гипотеза Сепира – Уорфа говорит, что структура языка определяет структуру мышления и способ познания внешнего мира. Следовательно, язык – орудие интерпретации. Эта гипотеза выросла из философско-лингвистической теории В. фон Гумбольдта. Из нее вытекает, что точного соответствия перевода с одного естественного языка на другой не существует. Г.-Г. Гадамер отмечает: «Там, где требуется перевод, там приходится мириться с несоответствием между точным смыслом сказанного на одном и воспроизведенного на другом языке, – несоответствием, которое никогда не удается полностью преодолеть» [2, С. 447]. Такого же мнения придерживается и К. Ажеж: «Конечно, если рассматривать язык как системы знаков, то следует признать, что структурные связи между знаками весьма различны в разных языках; не бывает так, чтобы некий знак одного языка занимал в его системе точно такое же место, какое занимает в системе другого языка знак, с помощью которого пытаются перевести первый» [3, С. 46]. Однако, несмотря на это препятствие, затрудняющее перевод, каждому языку присуще замечательное свойство – быть «семиотикой (системой знаков), в которую могут быть переведены все другие семиотики» [4, С. 231], в том числе и все другие языки.

В этой связи хотелось бы упомянуть идею американского философа У.Куайна, который говорит о проблеме неопределенности радикального, полного перевода. «Приемы перевода с одного языка на другой, - пишет У.Куайн, - могут устанавливаться различными путями, каждый из которых совместим со всей совокупностью речевых предрасположений, но которые несовместимы друг с другом» [5, C. 27]. Мысль У. Куайна видится здесь следующим образом: так как значения выражений нельзя отделить от способов поведения, при всякой попытке точного перевода возникает необходимость решать одно уравнение с двумя неизвестными, а именно: нам неизвестен словесный эквивалент переводимого выражения и неизвестен соответствующий этому выражению способ поведения. У. Куайн распространял тезис невозможности радикального перевода даже на «родной» язык. С его точки зрения, каждый человек имеет свой язык, который неоднозначно переводится, интерпретируется на язык другого человека.

К этому выводу, в принципе, присоединяются Т. Кун и другие авторитетные философы конца ХХ в. В частности, Т. Кун замечает: «Сторонники различных теорий подобны, вероятно, членам различных культурных и языковых сообществ. Осознавая этот параллелизм, мы приходим к мысли, что в некотором смысле правы обе группы. Применительно к культуре и ее развитию эта позиция действительно является релятивистской» [6, C. 267].

Из вышеизложенного можно было бы сделать вывод, что представители различных культурных сообществ не в состоянии понять друг друга, так как перевод с языка одного типа практически невозможен на язык другого. Такая точка зрения, на наш взгляд, была бы слишком радикальной. Хотя Вавилонская башня и не была достроена, тем не менее, представители одной культурно–исторической и языковой общности неплохо понимают друг друга. Значительно сложнее обстоит дело с коммуникацией представителей различных культур. Многочисленные исследования антропологов, историков, лингвистов, психосемантиков доказали «культурологическую относительность» картин мира, большую вариативность форм категоризации и систем значений, вбирающих в себя в превращенной форме специфику жизнедеятельности и культуры данной социальной и национальной общности.

Перевод иноязычного текста «неизбежно сопровождается и знакомством с чужой культурой, и конфликтом с ней. В процессе этого конфликта человек начинает глубже осознавать свою собственную культуру, свое мировоззрение, свой подход к жизни и к людям» [7, C. 24]. Если прокомментировать последнюю мысль, то перед нами одна из формулировок развития личности. Конфликт - это форма противоречия, а противоречие, точнее его разрешение является главным источником развития. Поскольку речь в данном случае идет об иноязычном тексте, создателем которого является индивид как представитель отдельной культуры, то саморазвитие индивида необходимо связано с разрешением данной формы противоречия - противоречия культур. Именно это взаимообогащает понимание культурами друг друга. Поэтому иноязычие является не просто единицей коммуникации или средством перебрасывания информации, а есть важнейший механизм формирования личности.

В чем же исключительная важность языкового перевода, как уходящего своими вершинами в категориальные пласты философии- Перевод на категориальном уровне - это прежде всего формирование там, где господствует иноязычие, где существует раскол, опасность катастрофы столкновений культурных общностей, где каждая из них, следуя своей логике в действительности есть лишь обломок ранее единой логики, обломок возможно разрушительный, опасный для общества, для самого себя. Речь идет о ситуации высокой сложности, в изменяющемся, динамичном мире. Это очень важно, дело не в том, что языков много, но в том, что ситуация иноязычия нарастает, меняется, усложняется. Важность перевода в том, что он создает базис для объединения людей на новой культурной основе. Именно здесь отличие перевода как ремесла от перевода как интерпретации в высшем понимании, как постоянной лаборатории интерпретаций, инноваций. Перевод, следовательно, двойственен. И в своих высших проявлениях он не замыкается в чисто знаковой сфере (строго говоря, это невозможно, но можно стремиться к этому и тем самым примитизировать перевод). Перевод - всегда на грани культур и, следовательно, создает некоторую возможность взаимопроникновения культур в возрастающем количестве его сторон и аспектов, что в конечном итоге является той интерпретацией, которая возникает в сфере отношений между, т. е. в сфере отношений между языками культуры как социальная проблема, где складывается базис формирования языков, культурных и т. д. инноваций, где фактически обновляется культура, неотделимая от развития языка. Здесь сама двойственность языка выходит за рамки языка и превращается в возможность социального, этнического и т. д. конфликта.

Деятельность перевода в сфере языков является формой саморазвития личности, так как, переводя с одного языка на другой в условиях усложняющегося общества (становится больше языков) человек развивается интеллектуально, образовательно.

Перевод - это не просто переложение с одного языка слова на слово, а развитие интеллекта, так как осваивая новый язык, осваиваешь новую культуру, осваивая другую культуру происходит развитие через разнообразие культур. Этот двусторонний процесс, во-первых, приводит к индивидуальному изменению и, во-вторых, через индивидуальное к массовому изменению. Повышается культурный потенциал человека, что в конечном итоге дает новый стимул развития личности и общества в целом.

Современное общество ассимилировало в себе все, что было накоплено за десятки тысяч лет его эволюции, и воспроизводит эти качества, в частности, как культурную основу личности. Поэтому, какие бы емкие определения мы не применяли для обозначения нынешнего состояния общества, они не вместят многообразия его свойств. Вместе с тем, мы можем обнаружить в развитии общества новые тенденции, или то, что действовало уже длительное время, но приобрело иную динамику, масштабы, темпы развития. Для нас более интересны те качества, которые не скоротечны, не всплески случайных обстоятельств, а предстают в виде устойчивых тенденций, вызывающих системные сложные трансформации, изменение образа жизни людей.

Резюмируя вышесказанное, отмечу, что проблема соотношения перевода и философии дает подступ к общегуманитарным проблемам, в фокусе которых философ и филолог могут «сесть за стол переговоров» и допустить некоторое общее поле исследования.

1. Автономова, Н. С. Познание и перевод. Опыты философии языка / Н. С. Автономова. М.: Российская политическая энциклопедия (РОССПЭН), 2008.

2. Гадамер, Г.–Г. Истина и метод (Основы философской герменевтики) / Г.-Г. Гадамер. М., 1988.

3. Ажеж, К. Человек говорящий: Вклад лингвистики в гуманитарные науки / К. Ажеж; пер с фр. 2-е изд. М., 2006.

4. Ельмслев, Л. Пролегомены к теории языка / Л. Ельмслев. М.: КомКнига, 2006. 248 с.

5. Куайн, У. Слово и объект / У. Куайн ; пер. с англ. А. З. Черняк, Т. А. Дмитриев. – М., 2000.

6. Кун, Т. Структура научных революций / Т. Кун. М., 1977.

7. Тер-Минасова, С. Г. Язык и межкультурная коммуникация. Как соотносятся между собой язык и культура / С. Г. Тер-Минасова. М., 2000.