К вопросу о прикладных аспектах перевода

Н. Д. Кручинкина

В настоящее время, как отмечает один из крупных отечественных теоретиков в области перевода А. Д. Швейцер, в центре внимания теории перевода находится его статус как коммуникативного акта [16, С. 42–48]. В связи с этим в теоретических работах по переводу анализируются и акты межъязыковой коммуникации, выявляются дифференциальные признаки, отличающие перевод от других видов межъязыковой коммуникации, описываются его языковые и внеязыковые аспекты в их взаимодействии, раскрывается механизм детерминации перевода языковыми, социокультурными и этнокультурными факторами. От учета этих факторов зависит адекватность, эквивалентность перевода.

Исходя из постулата о двусторонности языкового знака, можно сказать, в применении к межъязыковой коммуникации, каковой в когнитивном плане является перевод, что для адекватного перевода, т. е. передачи содержания в межъязыковой коммуникации, переводчику необходимо обладать не только сравнительным знанием языка-источника и языка-цели, но и глубокими внеязыковыми познаниями в области социо-, этнокультуры народов, знанием особенностей жанра текстовых источников при письменном переводе, при котором в основе своей и передается прямо или опосредованно информация о ментальности, жизни, культуре народа, с языка которого делается перевод для познания другим народом. Языковые средства при этом являются всего лишь необходимым средством передачи межъязыковой информации.

Поэтому нам представляется важным привлечь внимание к означаемому знаков, т. е. к тому отражаемому содержанию, которое позволяет реципиенту воспринять и интерпретировать в своем сознании, прямо или опосредованно, отражаемую действительность, относящуюся к иным цивилизационным, социальным, культурным аспектам жизни народа другой страны [11, С. 260–261].

Как известно, по форме проявления межъязыковая, как и внеязыковая коммуникация, может быть устной и письменной. Письменная форма коммуникации оформляется в виде текста. В целом в содержательной ипостаси текст является прообразом реальной действительности, т. е. он представляет собой отраженную, вторичную реальность [8, С. 114]. В настоящее время в основном текст, дискурс и являются основными источниками получения информации о мире. Такое свойство текста называют информативностью [5, С. 56] и относят к «непременной составляющей его функциональной сущности» [14, С. 142]. Эта составляющая может быть определена как конституент когнитивной функции текста.

Сама действительность в текстах разной жанровой принадлежности референциально может отражаться в разной степени субъективности и условности [10, С. 26–31]. Эта субъективность позволила М. М. Бахтину охарактеризовать текст как «субъективное отражение объективного мира», «выражение сознания, что-то отражающего» [1, С. 308].

В целом с определенной долей условности в тексте, дискурсе отражаются предметы, явления, события внеязыковой действительности, отношения между ними. Для этого используются языковые знаки в специфических языковых формах. Как справедливо замечает Г. В. Колшанский, сам язык, «не искажает и не преобразует действительность» [6, С. 61]. Преобразовывать ее или искажать волюнтативно или непреднамеренно (в силу определенных экстралингвистических мотивирующих факторов) может только автор речевого произведения, создавая таким образом для адресата так называемую вторичную реальность [8, С. 114–115].

Определенная условность обозначения явлений, событий реальной действительности в художественных текстах связана с разновидностью жанров художественных произведений, с индивидуальными когнитивными особенностями восприятия их авторами реальной действительности, с определенной долей символизации в ее отражении [9, С. 171], что позволяет отнести произведение к тому или иному литературному направлению, к той или иной разновидности жанра.

Наряду с индивидуальными референциальными характеристиками каждое художественное произведение имеет и обязательное универсальное условие адекватности восприятия читателем отраженных в нем событий, явлений, героев: их референциальную привязанность к определенным временным, пространственным, этнокультурным, социокультурным параметрам [2, С. 263–771].

Определенная доля субъективности отражения объективной действительности присутствует даже в ее отражении в аутентичных документах. Это связано с разными антропологическими факторами: реципиент-номинатор действительности, автор аутентичного документа, имеет определенное прецедентное знание об отражаемом фрагменте действительности, определенное, сформированное ранее, возможно и предвзятое, навязанное в тех или иных социальных условиях отношение к воспринятому, которое так или иначе сказывается на степени объективности его языкового выражения.

Подобно тому, как, по мнению А. А. Уфимцевой, в ряде случаев «язык как бы набрасывает «сетку понятий», которая, расчленяя объективную действительность, создает языковую картину мира» [15, С. 8], прецедентное знание и отношение автора аутентичного документа к отражаемым фрагментам реальной действительности может сказаться на определенном искажении картины мира. В этом случае можно вспомнить известную интерпретацию наполненности стакана с позиций оптимиста и пессимиста.

Такая «объективная субъективность» в реальном устном общении или при восприятии содержания текста обязательно учитывается компетентным реципиентом-интерпретатором.

Эти факторы должны учитываться и при учебном переводе содержания изучаемых текстов: аутентичных документов, публицистических, художественных текстов. Как правило, учитывая эти факторы, в учебных изданиях произведений художественной литературы, аутентичных документов даются как переводы этнокультурных, этносоциальных реалий, так и комментарии к описываемым в соответствующих текстовых произведениях явлениям, ситуациям.

В других случаях такая роль выпадает на долю преподавателя иностранного языка. И в том и в другом случае реципиентам оказывается помощь в реализации истинной межъязыковой коммуникации с ее информационно-конативной стратегией.

Не только специфические реалии могут подлежать комментированию при их переводе с одного языка на другой. Часто в этом возникает надобность и когда речь идет о, казалось бы, универсальных реалиях из разных этнокультурных парадигм.

Приведем пример одной из такого рода универсальных реалий, относящейся вместе с тем к разным этнокультурным парадигмам – еды. Еда как реалия в своей денотативной сущности затрагивает любого человека, вне зависимости от его этнокультурной принадлежности. Русское понятие еды в «Словаре русского языка», в соответствии с внутренней формой соответствующей лексемы, характеризуется как процесс приема пищи и как субстанция [12, С. 159]. В этой денотации в русско-французском словаре [17, С. 167] лексема еда в ее процессном значении – как понятие приема пищи – на французский язык передается лексемой manger (n. m.), а понятие субстанции, т. е. пищи, предназначенной для употребления – лексемой nourriture (n. f.). «Новый французско-русский словарь» комплексное обозначение процесса и субстанции именует лексемой repas (n. m.) [3, С. 944].

Во французском языке лексемой repas, которая лишь в определенном семантическом объеме соответствует русской лексеме еда, также обозначает и прием пищи, и субстанцию. Однако, как отмечают авторы французско-русского словаря, предназначенного для франкофонов [4, С. 858] и авторы одноязычных французских словарей [19, С. 1670], во французском языке эта лексема в большинстве своем употребляется в словосочетаниях, второй компонент которых означает временн?е обозначение приема пищи (repas: de midi, du matin, du soir), ситуационное (repas: de noces, d’enterrement), пространственное (prendre ses repas au restaurant).

Соответствующий концепт repas связан с одним из важных аспектов жизни французов. Культурно-семантическое пространство концепта repas является частью французской концептосферы. Если в русской концептосфере концепт еда соотносится ассоциативно с материальным субстратом еды – пищей и процессом ее усвоения, то во французской концептосфере концепт repas ассоциативно связан и с манерой поведения за столом, с сервировкой стола, очередностью подачи блюд (art de table), эстетикой принятия пищи [7, С. 163].

Все эти семантические признаки концепта repas представлены, например, во французском учебном пособии, посвященном французской ментальности. В этом учебном пособии концептуальной структуре концепта repas уделяется такая же доля внимания, как и концептам республика, национальный язык, семья [20, С. 93–104]. В романизованном описании П. Даниносом Франции и французов также представлены составляющие этого фрагмента французской концептосферы [18, С. 104–106].

В русской концептосфере часть этих семантических конституентов французского концепта наличествует в вышедшей из повседневного употребления лексеме трапеза. В частности, семантический признак ритуальности позволяет переводить этот компонент значения лексемы repas как трапеза. Однако, лексема, представляющая концепт трапеза, в словарях отмечена как относящаяся к сфере религиозного, православного церковного бытия или как устаревшая [12, С. 201; 13, С. 808; 17, С. 663].

Только церковный быт (монастырская жизнь) сохранил ритуальный аспект ежедневного приема пищи. Он включает в себя молитву перед приемом пищи и после него, определенное ее количество (без чревоугодия), ее субстанциальный характер (постная пища в постные дни недели, во время постов), ее временной прием [13, С. 808].

В современной этнокультурной методологии изучения иностранных языков в рамках открытого коммуникативно-информационного пространства подобного рода знания необходимы как для оптимизации межкультурного, межъязыкового общения, так и для наиболее полного понимания интерпретируемых иноязычных текстов и их адекватного перевода.

1. Бахтин, М. М. Эстетика словесного творчества / М. М. Бахтин. – М.: Искусство, 1986. – 445 с.

2. Вежбицкая, А. Семантические универсалии и описание языков / А. Вежбицкая. – М.: Языки русской культуры, 1999. – 780 с.

3. Гак, В. Г. Новый французско–русский словарь / В. Г. Гак. – М.: Русский язык, 1995. – 1195 с.

4. Гак, В. Г. Французско-русский словарь активного типа / В. Г. Гак, Ж. Триомф. – М.: Русский язык, 1998. – 1056 с.

5. Дридзе, Т. М. Язык и социальная психология / Т. М. Дридзе. – М.: Высш. школа, 1980. – 224 с.

6. Колшанский, Г. В. Объективная картина мира в познании и в языке / Г. В. Колшанский. – М.: Наука, 1990. – 108 с.

7. Кручинкина, Н. Д. Концепт repas во французской концептосфере / Н. Д. Кручинкина // Язык и культура в России: состояние и эволюционные процессы: материалы межд. науч. конф. – Самара: Самарский университет, 2007. – C. 163–165.

8. Кручинкина, Н. Д. Отражение картины мира в публицистических текстах / Н. Д. Кручинкина // Семантика и прагматика слова в поэтическом и публицистическом дискурсах. Мат. IX Всеросс. науч. семинара. – Томск: ЦНТИ, 2008. – С. 114-118.

9. Кручинкина, Н. Д. Специфика отражения картины мира в художественном тексте текстах / Н. Д. Кручинкина // Концептуальные проблемы литературы: художественная когнитивность: Мат. II Межд. науч. конф. – Ростов-на-Дону: ИПО ПИ ЮФУ, 2008. – С. 171-173.

10. Кручинкина, Н. Д. Формирование коммуникативной компетенции: оптимизация работа с текстом текстах / Н. Д. Кручинкина. – М.: ACADEMIA: АПК и ППРО, 2007. – 108 с.

11. Кручинкина, Н. Д. Этнокультурный и социокультурный аспекты содержания художественных текстов текстах / Н. Д. Кручинкина // Текст. Дискурс. Жанр: мат. межрегион. науч.-практ. конф. с межд. участием. – Балашов: Николаев, 2007. – С. 258–261.

12. Ожегов, С. И. Словарь русского языка / С. И. Ожегов; под ред. Н. Ю. Шведовой. – М.: Русский язык, 1984. – 797 с.

13. Ожегов, С. И. Толковый словарь русского языка / С. И. Ожегов, Н. Ю. Шведова. – М.: Азбуковник, 1997. – 944 с.

14. Сидоров, Е. В. Онтология дискурса / Е. В. Сидоров. – М.: Изд-во ЛКИ, 2008. – 232 с.

15. Уфимцева, А. А. Типы словесных знаков / А. А. Уфимцева. – М.: Наука, 1974. – 206 с.

16. Швейцер, А. Д. Теория перевода (статус, проблемы, аспекты) / А. Д. Швейцер. – М.: Наука, 1988. – С.42–48.

17. Щерба Л. В. Русско-французский словарь / Л. В. Щерба, М. И Матусевич. – М.: Русский язык, 1983. – 840 с.

18. Daninos. P. Les carnets du major W.Marmaduke Thompson. Decouverte de la France et des Francais / P. Daninos. – P.: Hachette, 1954. – 243 p.

19. Le Petit Robert 1. Dictionnaire de la langue francaise. – P.: Le Robert, 1992. – 2175 p.

20. Mauchamp N. Les Francais. Mentalites et comporterments / N. Mauchamp. – P.: Cle International, 1996. – 160 p.