Воспроизведение стилеобразующих доминант в переводе повести
«Алые паруса»

Захарова Н. В., Поташова Э. К.

Мордовский государственный университет им. Н. П. Огарёва (г. Саранск)

Одним из самых своеобразных писателей-неоромантиков в литературе можно по праву считать Александра Степановича Грина (1880–1932). Отличительные характеристики прозы А. Грина в большей степени вытекают из того факта, что писатель создавал свои произведения на рубеже двух литературных эпох: «серебряного века» русской литературы (конец XIX–начало XX века) и советской литературы 20-х годов. Творчество писателя и поныне остается необычайным культурным объектом, сохранившим в себе отпечатки двух разных миров и вобравшим в себя многие идеи, противоречия и политические находки того времени.

Становление гения А. Грина – первое десятилетие XX века – пришлось на исключительно важный период в развитии литературы. Наступление нового века ознаменовалось обостренными спорами различных литературных школ (реализм, символизм, футуризм и др.) и поиском ранее неизведанных средств выражения авторской мысли, что привело к символизации и субъективации художественного восприятия действительности, а разнообразные взаимодействия борющихся сторон стали причиной появления «стилевых синтезов» [Козлова 2004: 5].

Перемены в государственном устройстве России начала ХХ века также находят своё отражение в литературе и возрождают интерес писателей к важнейшим вопросам человечества. Это приводит к тому, что литература начала XX века приобретает еще одну отличительную черту: обращение к традиционным идеям и конфликтам романтизма способствует тому, что именно это направление искусства оказывает значительное влияние на писателей начала XX века.

Активные тенденции русской культуры начала XX века нашли свой отклик и в творчестве А. Грина. уже в начале своего творчества А. Грин заявил о себе как о писателе-романтике. Также, одной из особенностей художественных произведений писателя является символизм.

Раскрытие творческой индивидуальности писателя, особенностей его авторского миропонимания и мироощущения для ученых представляется весьма нелегкой задачей. Имея единую базу языковых ресурсов с общелитературным языком, язык художественного текста имеет свой ряд отличий. Писатель пользуется конкретными единицами всего целого, группируя их в индивидуальном порядке. Единица языка проходит процесс индивидуально-авторского осмысления, а затем получает свою репрезентацию в художественном тексте или совокупности текстов с помощью оригинальных (в основном – образных) средств вербализации.

Л.А. Мельникова в своем труде «А. С. Грин: слово-образ» выделяет наиболее важные особенности, свойственные языку А. Грина. Среди них выделяется большое количество концептуально значимой лексики (мысль, природа), «звукового» семантического поля (пёстрый гул, гробовое молчание, тихая трава). Художественный текст А. Грина отличает обилие определений, являющихся эпитетами, уточняющими, дополняющими то или иное понятие, что приводит к созданию ярких и запоминающихся образов [Мельникова 2009: 213–232]. Зачастую писатель прибегает к использованию редкой в общелитературном языке лексике (гладь, зыбь), терминам (борт, боцман, каюта, киль) для наиболее полного проникновения в атмосферу жизни и быта героев.

Одной из характерных особенностей индивидуально-авторского стиля А. Грина является сквозная метафоричность повествования, а также метонимия, позволяющая читателю воспринимать предмет или явление через его часть или признак.

Писатель прибегает и к сугубо поэтическим образам: легкая греза, легкая печаль, что создает ощущение возвышенности и сказочности и придает его произведениям положительный оценочный момент. Поскольку художественный текст репрезентирует субъективную картину мира, то в качестве способа толкования этого мира используется ментальное моделирование, основанное на индивидуальном прочтении переводчиком символики переводимого произведения. Тем не менее, ни один переводчик не может абсолютно эквивалентно воссоздать художественный текст на языке перевода, поскольку оригинал художественного текста изначально нацелен на читателей своего языка и отражает национальную картину мира во всей её специфике. Вместе с тем, каждая языковая система, представляя свой, неповторимый рисунок реального мира, все же апеллирует к единой объективной реальности, и лишь сумма этих рисунков и дает наиполнейшее представление о мире. «При этом, однако, не стоит считать, что преломление действительности языковыми системами происходит фрагментарно, выборочно, и языки отображают далеко не весь объем информации о структуре мира. То, что в одних языках получило материальную фиксацию, в других – остается на уровне потенции, т.е. имеет просто качественно иное воплощение, но, тем не менее, все же присутствует в семантической базе. Именно поэтому все языки, по большому счету, обладают равными выразительными возможностями: нет такого понятия, которое было бы невозможно передать средствами другого языка, вопрос заключается лишь в том, средства какого уровня при этом должны использоваться» [Захарова 2014: 188]. Действительно, иначе переводческая деятельность была бы невозможной.

Из этого выходит, что при переводе художественного произведения главной задачей переводчика является передача специфических особенностей текста-оригинала путем функциональных соответствий этим особенностям, что приводит к использованию таких языковых средств, которые при необязательном совпадении по формальному характеру с элементами оригинала, выполняли бы ту же смысловую и художественную функцию в системе языка перевода.

При переводе художественного текста также особого внимания требуют языковые средства и речевые приемы индивидуально-авторского стиля. Индивидуальность образной системы А. Грина обусловлена его новаторским подходом к подбору образных средств вербализации.

Изучение индивидуальных стилей – основная проблема стилистики. В творчестве А. Грина особое значение, как элемент стилевой индивидуальности, имеет символ. Символ – образ, имеющий мотивированную связь с определенным референтом.

Самым знаменитым произведением А. Грина является повесть-феерия «Алые паруса». уже само название «Алые паруса» может представлять собой определенную трудность для переводчика. Изначально повесть носила название «Красные паруса», но во время работы над ней А. Грин понял, что для того, чтобы название приобрело большую значимость и насыщенность, необходимо изменить цвет парусов на такой, какой сможет вызвать у читателей особые, мягкие, нежные чувства. Цвет парусов играет большую роль в произведении, и автор показывает это нам во фрагменте, когда главный герой – капитан Грэй – выбирает ткань для парусов. Для того чтобы подчеркнуть значение алого цвета, Грин использует приём синонимии: «красный, бледный розовый и розовый тёмный; густые закипи вишнёвых, оранжевых и мрачно-рыжих тонов». Алый – это цвет утренней зари; цвет любви, чистой и светлой. «Этот совершенно чистый, как алая утренняя струя, полная благородного веселья и царственности цвет являлся именно тем гордым цветом, какой разыскивал Грэй».

Подобное видение А. Грином значения цвета парусов ставит перед переводчиком задачу быть осторожным при подборе лексики цвета на языке перевода. На французский язык повесть «Алые паруса» была переведена Полем Лекесном. Перевод названия звучит как «Les voiles écarlates». Чтобы понять выполнена ли прагматическая задача при переводе названия повести «Алые паруса», обратимся к «Русско-французскому словарю» Л.В. Щербы и М.И. Матусевича. Слово «алый» имеет во французском языке несколько вариантов перевода, а именно: vermeil, écarlate и rouge éclatant. установим разницу между ними. Согласно словарю Trésors de la langue française, наиболее подходящим по цвету к «алому» является слово «écarlate». Но во французском языке оно имеет дополнительное коннотативное значение, а именно алый цвет ассоциируется с опасным и быстро распространяющимся революционным движением. Тем не менее, в сочетании с лексемой «паруса», выражающей легкость и романтику, слово «алый» утрачивает своё коннотативное значение. Таким образом, алые паруса в повести А. Грина и тексте перевода являются образным средством, выражающим свободу любви и исполнение мечты. Этот символ появляется в повести во многих ключевых моментах.

В основе феерии «Алые паруса» лежит антитеза, характерная особенность романтических произведений. В повести противопоставляются характеры главных героев, Артура Грея и Ассоль, чувства одного человека чувствам другого человека, чувства мыслям, а также внутренние переживания героев событиям внешней жизни: погоде, настроениям целых городов. Одним из наиболее значимых противопоставлений в повести А. Грина «Алые паруса» являются такие репрезентанты гаммы чувств, как «отчаяние – утешение». Положение каждого героя было отчаянным. Каждый из них был отчаянно одинокий. Антитеза помогает писателю подчеркнуть значение этой «отчаянности», более того, с той же целью А. Грин добавляет дополнительную образность, усиливающую противопоставление: нестись в разнузданном свирепом отчаянии к далекому утешению. Посмотрим, сохранена ли образность в тексте-переводе Поля Лекесна: dans un désespoir effréné et furieux, filer à toute allure vers un lointain apaisement. Как мы видим, образность и противопоставление сохранены.

Одним из наиболее часто встречающихся стилистических приемов в повести А. Грина «Алые паруса» является сравнение. Сравнение используется писателем как прием, который обладает большой убеждающей силой, стимулирует ассоциативное и образное мышление и тем самым позволяет достичь эмоционального воздействия на читателя. Образы, возникающие в результате сравнений, также передаются и переводчиком:

1. Эти песенки производили впечатление танцующего медведя, украшенного голубой ленточкой. – Ces chansons produisaient le même effet qu’un ours danseur endimanché d’un ruban bleu.

2. Рыбачьи лодки, повытащенные на берег, образовывали ряд темных килей, напоминающих хребты громадных рыб. – Les barques des pêcheurs tirées sur le rivage, formaient un long chapelet de quilles noires comme autant d’échines d’énormes poissons.

Одним из приемов, при котором в тексте А. Грина достигается эстетический эффект выразительности, является метафора. В тексте перевода образы, возникающие в результате переноса смысла, подвергаются трем видам трансформации:

1. переводчику удается передать метафору полностью: покрывала воздушного золота (солнечные лучи) – de grands voiles d’or vaporeux; стоны и шумы, завывающая пальба огромных взлетов воды (шум и движение моря) – les gémissements et les tracas, les salves hurlantes d’énormes jaillissements d’eau;

2. переводчик добавляет образности: стада фантастических гривастых существ (морские волны) – de troupeaux de fantastiques créatures aux crinières déployées;

3. переводчику не удается передать образ метафоры либо частично, либо целиком: дикие ревостишия (матросские песни) – des chansons de marin et autres hurluments rimés.

Особую сложность при переводе повести А. Грина «Алые паруса» представляют собой иносказания. Иносказания очень распространены в русском языке и зачастую носят национальный характер. Ввиду меньшей распространенности во французском языке, русские иносказания практически не имеют своих аналогов в языке перевода, поэтому Поль Лекесн был вынужден нейтрализовать некоторые из них (колоть глаза – déjà ainsi) или прибегать к описательному переводу (не выносить гостей – ne souffrait pas d’avoir des visiteurs).

Перифразы при переводе практически не искажаются: на двуспальной кровати осталось пустое место (жена умерла) – le grand lit laissait une place vide.

В повести А. Грина «Алые паруса» можно отметить распространенность персонификации. Чаще персонификации подвергаются глаголы и причастия, но встречаются и другие части речи. Такой прием помогает автору придать динамичность событиям, а также подчеркивает особую связь между внешними объектами жизни (погода, предметы) и внутренним состоянием героев. В тексте перевода Поля Лекесна персонификация подвергается трем видам трансформации:

1. персонификация сохраняется: стоны и шумы, завывающая пальба огромных взлетов воды – les gémissements et les tracas, les salves hurlantes d’énormes jaillissements d’eau;

2. персонификация исчезает: несшийся (о вихре) – qui filaient à toute allure;

3. персонификация сохраняется, но теряет образность: солнце, забрасывающее Каперну покрывалами воздушного золота – le soleil recouvrait le hameau de Сaperna de grands voiles d’or vaporeux.

Таким образом, в повести А. Грина «Алые паруса» можно выделить такие стилеобразующие доминанты, как символ, антитеза, сравнение, метафора, перифраз, иносказание и персонификация. Особая выразительность художественного языка писателя представляет особую сложность для переводчика. Тем не менее, Полю Лекесну – переводчику повести «Алые паруса» на французский язык, удалось сохранить большую часть образов в тексте перевода. Наименьшей переводческой трансформации подверглись такие стилистические приемы как символ, сравнение, перифраз. Метафора и персонификация переданы в большинстве случаев. При переводе иносказаний наиболее часто переводчик прибегает к нейтрализации.

Грин А. Романы. Рассказы. – М.: Эксмо, 2010. – 832 с.

Захарова Н. В. Канонический текст в диалоге языка и культуры // Лингвокультурные феномены в коммуникативном пространстве полиэтнического региона: Материалы I Международной научной конференции (Ростов-на-Дону, 5–7 ноября 2014 г.). – 2014 – С. 184–189.

Козлова Е. А. Принципы художественного обобщения в прозе А. Грина: развитие символической образности: дис. ... канд. филол. наук. – Псков, 2004. – 204 с.

Мельникова Л. А. А. С. Грин. Слово – образ. – Минск, 2009. – 487 с.

Alexandre Grine. Les voiles écarlates. Féérie. – Lausanne. Suisse: Editions L’Age d’Homme, 2001. – 130 p.

Захарова Н. В., Поташова Э. К. Воспроизведение стилеобразующих доминант в переводе повести «Алые паруса» // Перевод в меняющемся мире: Материалы Международной научно-практической конференции. – М.: Издательский центр «Азбуковник», 2015. – С. 54-58.