Влияние глобализации как социокультурного процесса на современное российское общество

1 Глобализация как социокультурный процесс

1.1 Экономические, политические и социокультурные предпосылки возникновения глобализации

Проблема глобализация – одна из наиболее обсуждаемых проблем в современных работах по экономике, политологии, теории культуры, философии, международным отношениям и другим дисциплинам. Одновременно она остается одной из наиболее дискуссионных проблем, по которым подходы и оценки различных исследователей значительно отличаются. В научной литературе обсуждаются многие вопросы, связанные с глобализацией, в том числе и вопрос о ее природе, объективных и субъективных предпосылках ее возникновения.

Анализ публикаций по проблеме глобализации показывает, что все многообразие точек зрения на причины возникновения глобализации можно свети к трем основным позициям.

Первая из них представлена в трудах И. Валлерстайна [26], А. И. Уткина [88], В. М. Межуева [57] и других, которые утверждают, что глобализация представляет собой объективный процесс слияние национальных экономик в единую общемировую систему. С их точки зрения, в основе, глобализации лежит коммуникационное сближение, планетарная научная революция, межнациональные социальные движения, новые виды транспорта, реализация телекоммуникационных технологий, интернационального образования.

Глобализация, как они считают, становится реальностью, когда возникает открытость мира, когда высокие технологии входят в быт и когда либерализации в сфере экономики и политики превращается в главный принцип организации общественной жизни. По их мнению, глобализация – это продолжение процесса становления человечества как целостности, который начался задолго до появления Интернета – символа глобализации, мощных транснациональных компаний (ТНК) и информационного общества. По твердому убеждению ТНК глобализация – это проявление той тенденции к универсализации мира, которая проявила себя еще на заре человечества, приобрела ярко выраженный характер во времена великих географических открытий и стала доминантой общественного развития в XX веке.

Авторы, придерживающиеся второй позиции (Дж. Сорос [75] и др.), утверждают, что глобализация – это вариант модернизации, которую осуществляют сегодня страны и народы, стремящие наверстать упущенное и встать вровень со странами, передовыми в экономическом отношении [75, c. 113].

Третья позиция представлена в трудах Г. А. Зюганова [39], Н. Г. Биндюкова [20] и других видных деятелей «левой оппозиции». По их мнению, глобализация представляет собой современную форму монополизации, концентрации капитала, а, следовательно, обобществления производства, разворачивающуюся в условиях информационного общества. Согласно их логике глобализация несет в себе зародыш, материальную возможность перехода к новому, более справедливому укладу. Но чтобы эта возможность превратилась в действительность, она должна быть освобождена от своей нынешней капиталистической оболочки. Из контекста их работ следует, что они ставят знак равенства между глобализацией и интернационализацией, рассматривая последнюю как доминирующую тенденцию общественного развития.

Приблизительно на такой же позиции находится и Н. В. Загладин, который под глобализацией понимает «новый этап мирового развития, характеризующийся резким ускорением темпов интернационализации всех сфер общественной жизни (экономической, социальной, политической, духовной)» [36, c. 4], а также А. П. Бутенко, который пишет: «Глобализация это – такая ступень интернационализации общественного производства, когда главным источником общественного богатства становится уже не труд в своей непосредственной форме, а наука как непосредственная производительная сила» [22, c. 7].

По нашему мнению, ни первая, ни вторая, ни третья точки зрения на предпосылки возникновения глобализации не являются единственно верными. Утверждать, что глобализация представляет собой выражение тенденции к универсализации мира, которая начала действовать во времена Античности, значит полностью абстрагироваться от тех качественных характеристик, которые присущи глобализации и отличают ее от других процессов, в том числе и от процесса универсализации, который во времена Древней Греции имел основой универсализм греческой культуры, во времена Древнего Рима – универсализм системы права, во времена Средневековья – универсализм религии и универсализм христианских ценностей и т. д. Все, кто не принадлежал к гражданам Ойкумены, с точки зрения древних греков, относились к варварам и не могли рассматриваться в качестве субъектов универсального сообщества. Те кто, не принадлежал к христианскому миру, на протяжении столетий рассматривались в качестве язычников и еретиков и подлежали или искоренению или обращению в истинную веру т. д. В ходе глобализации создается система связей и отношений между самими разными странами и народами, которые выполняют или функции активного субъекта глобализации, или пассивного участника данного процесса, «сырьевого придатка», резервации для сохранения устаревших технологий, кладбища промышленных отходов и т. д. Каждый участник процесса глобализации играет предназначенную ему роль и не вправе передавать ее другому участнику.

Нельзя приравнивать глобализацию к варианту модернизации. Как показано в работах С. Хантингтона [94] модернизация модернизации – рознь. Бывает «вестернизация без модернизации», «модернизация без вестернизации» и «догоняющее развитие». Соответственно, существуют и теории вестернизации, неорганической модернизации, органической модернизации, вторичной модернизации, догоняющей модернизации, эшелонов модернизации и др. Большинство стран, не являющихся членами «глобального клуба» и стремящиеся запять достойное место среди развитых стран мира, осуществляют догоняющую модернизацию, которая, как показано в трудах В. Г. Федотовой [90, 91], во-первых, не позволяет в принципе решить задачи вхождения страны в сообщество развитых в экономическом плане государств, тем более стать лидером в глобальном мире.

Во-вторых, сегодня переосмысливается само понятие модернизации. Если недавно под модернизаций понимали способ ускоренного преодоления отставания в каких-либо специфических условиях, затем переход от традиционного общества к современному, затем постоянную и универсальную форму развития любых стран на всех этапах их истории, то сегодня интеллектуальная мысль вплотную подошла к вопросу о необходимости рассмотрения проблемы модернизации в контексте двух тенденций, отчетливо проявляющихся в постсовременном мире – глобализации и локализации. В этом контексте представление о модернизации как следовании заранее определенным образцам заменяется представлением о модернизации как открытом инновационном процессе, в ходе которого национальные государства решают свои актуальные проблемы развития в ответ на «вызовы» постсовременности. При подобной трактовке глобализация никак не может быть вариантом модернизации, ибо в процессе глобализации происходит разрушение основ национальных государств, сужение поля действия государственного суверенитета, размываются представления о национальных интересах, которые все более и более замещаются частными интересами ТНК.

В-третьих, модернизация на Западе изначально носила органический, комплексный характер, охватывала все сферы жизни общества, была вызвана внутренними, культурными эндогенными факторами.

Глобализация же носит неорганический характер. Перемены, которые происходят в странах, втянутых в орбиту глобализации, вызваны, прежде всего, давлением опыта других стран, стремлением «догнать и перегнать» в экономическом, промышленном, военном отношениях те страны, которые являются лидерами западного мира.

Таким образом, глобализацию при всем желании нельзя трактовать как вариант модернизации в новую историческую эпоху.

Нельзя понимать глобализацию и только как вариант интернационализации, т. к. принципы, на которых она проводится сегодня, исключают возможность паритетного, взаимовыгодного сотрудничества стран и народов [83, c. 13]. Наоборот, глобализация способствует закреплению на длительную историческую перспективу экономического, политического, культурного, цифрового неравенства стран и народов, разделению мира на бедный Юг и богатый Север, на страны – лидеров и страны, обреченные всегда находится на мировой периферии.

С нашей точки зрения глобализация возникла как результат действия целой совокупности объективных и субъективных факторов, которые появились практически одновременно. Она не могла бы конституироваться как особый феномен, если бы не целая совокупность обстоятельств, обусловивших ее появление.

Среди них, в первую очередь следует, назвать переход ряда стран от постиндустриального к информационному обществу. Очевидно, что если бы не произошло формирование структур информационного общества, если бы не получили широчайшего распространения такие средства массовой коммуникации как Интернет, телевидение, радио, глобализация была бы просто невозможна.

Второй предпосылкой возникновения глобализации является, на наш взгляд, становление новой системы экономических взаимоотношений, сложившейся в послевоенный период. Принятие доллара в качестве основного расчетного средства на мировом рынке, свершившееся после подписания в 1944 г. Бреттон-Вудских соглашений, заключение ряда международных договоров о торговле, тарифах, свободных экономических зонах, в том числе Генерального соглашения по тарифам и торговле (ГАТТ), Договора о Североамериканской зоне свободной торговли, договора об образовании НАФТА, подписанного Мексикой, США и Канадой способствовали возникновению мировой экономики, где существует жесткое распределение ролей и функциональных обязанностей между странами, производящими основную долю конкурентоспособных товаров и услуг, где действуют одни и те же правила независимо от того, где осуществляется процесс производства товаров и услуг: в Гане, Мексике, США, Бельгии или Италии.

Третьей предпосылкой, без которой глобализации как феномена не состоялось бы, является деятельность ряда международных организаций и институтов, которые призваны поддерживать сложившийся в послевоенный период новый экономический порядок и не допускать перераспределения ресурсов и рынков сбыта между теми, кто входит в группу стран-лидеров и теми, кто стремится освободиться от экономической и политической зависимости, используя механизмы ускоренной модернизации. Среди них, прежде всего, следует назвать МВФ, Всемирный банк и ВТО. К ним следует добавить множество других организаций, также играющих свою роль в международной экономической системе, ряд региональных банков, наподобие Азиатского банка развития, большое число институтов и структур, действующий под эгидой ООН, таких, как Программа развития ООН (ПРООН), Конференция ООН по торговле и развитию (ЮНКТАД) и т. д.

МВФ и Всемирный банк, как подчеркивает Дж. Стиглиц, «были в центре принятия решений по главным экономическим проблемам последних двух десятилетий, включая финансовые кризисы и переход бывших коммунистических стран к рыночной экономике» [79, c. 62]. Такими они остаются и сегодня, хотя их деятельность и вызывает целый ряд нареканий в силу того, что выполнение рецептов, даваемых их экспертами национальным правительствам, зачастую приводят не к оздоровлению ситуации в той или иной стране, а к углублению и росту масштаба стагнационных процессов в различных сферах общественной жизни, прежде всего в экономике.

Четвертой предпосылкой возникновения глобализация стало возникновение в последние десятилетия мощных транснациональных корпораций, которые сегодня являются главными действующими лицами не только на мировой экономической, но и политической сцене. ТНК, среди которых, прежде всего, следует назвать такие компании, как Мобил, Майкрософт, Бритиш Петролеум, Де Бирс, Мицуи, Хитачи, Фиат, Филипп Моррис, Фольксваген, Дженерал Электрик, Шеврон, Даймлер-Крайслер, Сони, Нестле и другие, реально контролируют сейчас не только отдельные отрасли, но целые сектора экономики в различных странах. Используя самые разнообразные средства экономического и политического давления, они вынуждают национальные правительства принимать устраивающие их решения, связанные с инвестициями, налогами, государственными заказами, приватизацией и т. д.

Согласно подсчетам экспертов ООН сегодня в мире насчитывается около 40 тысяч ТНК (в 1939 г. их было около 30), определяющих не только «правила игры» на мировом рынке товаров и услуг, но и оказывающих огромное влияние на процессы, протекающие в области международных отношений. Из этого числа 100 ТНК имеют в своем распоряжении активы на общую сумму более 3,1 триллиона долларов, что составляет приблизительно 15-17% от производственных активов всего мира. Если же посмотреть каким совокупным богатством обладают 300 лидирующих ТНК, то окажется, что им принадлежит не менее четверти активов во всем мире. Объем ежегодно производимой продукции ТНК превышает 1 триллион долларов, что превышает совокупный внутренний продукт 2/3 членов мирового сообщества. На внутрифирменные операции ТНК приходится около 1/3 объема продаж товаров и услуг, которые покупаются потребителями во всех странах. Сегодня, по оценкам экспертов ТНК контролируется 40% промышленного производства и половина внешней мировой торговли [98, c. 77].

О мощи ТНК и той роли, которую они играют в мировой экономике можно судить также по следующим фактам. Если выделить 100 крупнейших экономических образований, то 51% из них в настоящее время составляют ТНК и только 49% – экономики высокоразвитых стран западного мира. Экономический потенциал ТНК «Мицубиси» превышает экономический потенциал Индонезии. ТНК «Дженерал Моторс» по ежегодному объему продаж производимой ею техники обгоняла в 1990-е гг. 104 страны мира из 120 государств-членов ООН. Как подчеркивают независимые эксперты, сегодня ТНК-лидеры контролируют более 90% прямых зарубежных капиталовложений в станах Запада и практически 100% инвестиций в экономику стран так называемого «третьего мира». На предприятиях ТНК в различных странах трудится сегодня свыше 150 млн. человек. Если же говорить о высокоразвитых странах западного полушария, то здесь с ТНК связан трудовыми отношениями каждый пятый наемный работник.

Транснациональные корпорации объективно заинтересованы в расширении сферы своего влияния, в снятии любых барьеров на пути передвижения капиталов, товаров и рабочей силы, в формировании мира, где роль каждого субъекта международных отношений четко определена, и где на основе рационального использования наличных ресурсов можно получить максимальную прибыль.

Пятой предпосылкой возникновения глобализации стал крах проекта модерна (убеждения в том, социальная жизнь может и должна рассматриваться по существу во внутренней перспективе гражданского общества), сформулированного еще теми, кто идейно готовил Великую французскую буржуазную революцию. Французские просветители и их английские, немецкие единомышленники исходили из того, что принципы справедливости, свободы, равенства, братства являются принципами регуляции взаимоотношений в новом – гражданском – обществе не только отдельных индивидов, но и стран, народов, государств. Данные идеи просветителей глубоко проникли в структуры массового сознания европейцев, как и идеи демократии и прав человека. На эти идеи ориентировались в своей практике большинство политических партий и общественных организаций вплоть до Первой мировой войны, одной из причин которой, как писал президент США Вудро Вильсон, была необходимость утверждения демократии, прежде всего в Германии, которая воспринималась в начале XX века как рассадник милитаризма и авторитаризма, и в других странах Европы, не изживших еще наследие феодализма [88, c. 112].

Как известно в результате поражения Германии и ее союзников в Первой мировой войне пали Германская, Австро-Венгерская, Османская, Российская империи. Демократия с помощью Антанты пришла не только в Германию, но и в Австрию, Венгрию, Турцию и Болгарию. В те годы, как отмечают многие исследователи, «…ничто не казалось столь непререкаемым, как победа демократической идеи. Она возвышалась, бесспорно, и неопровержимо над народами как объединяющий принцип эпохи» [12, c. 69].

Однако скоро стало ясно, что смена авторитарных политических режимов демократическими режимами не привело к ожидаемому результату. Большинство европейских стран, переживших падение самодержавных монархий и утверждение буржуазных республик, через непродолжительное время оказалось в ситуации глубоко экономического, политического и духовного кризиса, что привело уже в конце 1920-х начале 1930-х гг. к становлению автократических или откровенно фашистских режимов в большинстве стран Европы, в том числе в Германии, Австрии, Италии, Португалии, Греции, Болгарии, Венгрии, Югославии, Албании, Румынии, Латвии, Литве, Эстонии, Польше, Испании. Типичным примером мутации буржуазной демократии является судьба так называемой Веймарской республики, история существования которой завершилась победой на выборах 1933 национал-социалистов и приходом к власти легитимным путем Адольфа Гитлера [12, c. 70].

К началу Второй мировой войны структуры гражданского общества сохранялись лишь в 13 европейских странах: во Франции, Англии, Бельгии, Голландии, Люксембурге, Швеции, Дании, Норвегии, Финляндия, Чехословакии, Швейцарии, Ирландии, Исландии. После краха фашистской Германии и разгрома ее союзников была сделана новая попытка создания мироустройства, базирующегося на принципах, сформулированных мыслителями Просвещения. Создание в 1945 г. ООН, подписание ряда международных соглашений, определяющих систему взаимоотношений стран в послевоенном мире, в частности Потсдамских, Хельсинских и др., будто бы закрепили незыблемость принципов равенства стран как субъектов международных отношений, суверенитета, невмешательства в дела других государств как базовых принципов существования государств и народов.

Однако уже в середине 1960-х гг. стало ясно, эти принципы утратили свою регулятивную силу, что в сообществе наций есть «первые среди равных», что реальное неравенство стран не только не снижается по мере движения по оси истории, а наоборот углубляется, причем все возрастающим темпами. Сегодня, после варварских бомбардировок Югославии, после оккупации Ирака, после провозглашения ряда стран «изгоями», после выдвижения США и их союзниками тезиса об их намерении преследовать международных террористов в любой точки земного шара вне зависимости от того будет ли при этом нарушаться суверенитет того или иного государства, является очевидным, что базовые принципы мироустройства, сформулированные создателями проекта модерна пересматриваются другим порядком. События последних лет убедительно свидетельствуют, что принцип равенства наций фактически отброшен, что ассиметричный мир, где есть группа стран, пользующаяся всеми благами цивилизации, и есть группа стран, являющихся источниками сырья, дешевой рабочей силы и идей для первых, воспринимается как данность. Очевидно, что если бы не было столь разительных перемен в ментальных структурах европейского человека, глобализация, в ходе, которой закрепляется деление мира на богатый Север и бедный Юг, а также ставится под сомнение право того или иного государства распоряжаться собственными ресурсами, территорией, природными ископаемыми, и т. д., не приобрела бы того размаха и глубины, которые фиксируются всеми исследователям данного феномена.

Следует подчеркнуть, что крах проекта модерна есть одновременно и крах либеральной идеи. Сегодня практически никто не оспаривает тот факт, что представление о гражданском обществе как высшем типе общества, о представительской демократии как высшем типе политического устройства и правом государстве как высшем типе государства не выдержали проверку временем. Столь же очевидным является и то, что принцип эффективности производства ныне находится в явном противоречии с принципом свободного и гармоничного развития человека, что демократические механизмы не позволяют оперативно реагировать на изменения, происходящие в обществе и находить оптимальные решения сложных проблем, что восприятие прав человека как высшей ценности ведет к снижению значимости общественных интересов, что реализация права нацией на самоопределение и их стремление к обретению собственной государственности сплошь и рядом ведет к этническим конфликтам огромной разрушительной силы [84, c. 89].

Шестой предпосылкой превращения глобализации в ведущий фактор экономического и политического развития стал развал СССР и переход ряда государств Восточной Европы на капиталистический путь развития. В результате прихода к власти в России, а также в бывших советских республиках и странах социалистического содружества представителей политической элиты, уверовавших в догматы неолиберализма, были открыты границы для продукции западных товаропроизводителей, которые за весьма короткий срок захватили внутренние рынки данных стран, практически полностью вытеснив товары, производимые в государственном и частном секторах национальных экономик. Проводившаяся в 2000-2002 гг. в России приватизация, тактика и стратегия которой разрабатывалась западными советниками национальных правительств (в нашей стране, по данным зарубежной печати в эти годы действовало более 100 тысяч зарубежных экспертов и консультантов, мнение которых было определяющим при принятии решений на всех структурных уровнях власти) привела к тому, что значительная часть национальной экономики оказалась под контролем ТНК.

Примером проникновения ТНК на экономическое пространство бывшего СССР и стремительного захвата ими целых секторов внутреннего рынка может служить деятельность ТНК «Шеврон» занимающей, по оценке экспертов одного из влиятельных журналов «Форчун» (Fortune), десятое место среди 500 наиболее крупных ТНК в мире. «Шеврон» еще в 1991 г. заключила контракт на разработку уникального Тенгизского нефтегазового месторождения, в соответствии с которым она получала исключительные права сроком на 49 лет. Тогда же была создана компания «Тенгизшевройл», которая только в 1997 г. инвестировала в развитие нефтегазового комплекса 346 млн. долларов. Сегодня на ее долю приходится более 30% всей добычи нефти и газового конденсата в Казахстане [89, c. 164].

Схожие процессы происходят и в других странах, недавно входивших в состав Варшавского договора и Совета экономической взаимопомощи.

В итоге, можно констатировать, что глобализация не является только развитием интеграционных процессов в мировой экономике, начавшихся с момента превращения капитализма в мировую систему. Не является она и продолжением процесса универсализации мира, начавшегося со времен великих географических открытий.

Глобализация никоим образом не может отождествляться с модернизацией, т. к. практически все страны, претендующие на то, чтобы стать членами «глобального сообщества» осуществляют так называемую «догоняющую модернизацию», которая не позволяет достичь искомого результата и последствиями которой, как подчеркивают многие исследователи, являются разрушение ценностного ядра национальной культуры, потеря государственного суверенитета, утрата духовной перспективы [99, c. 93].

Таким образом, глобализация – это феномен, возникающий на определенной ступени развития, когда кризис европейской культуры, выступающий в виде кризиса европейского рационализма, историзма и гуманизма приобретает глубину и масштаб, когда под вопрос ставятся главные постулаты, лежащие в основе проекта модерна, когда резко падает роль и значение национального государства и реальная власть переходит в руки ТНК, когда возникают структуры информационного общества и исчезают последние препятствия на пути перемещения капиталов, товаров, рабочей силы и потоков информации. Есть все основания утверждать, что глобализация – это следствие той победы, что в новых исторических условиях одержал транснациональный капитал над национальными интересами.