Основоположник британских «культурных исследований» Ричард Хогарт

Е. Ф. Черемушкина

«Культурные исследования» (Cultural Studies, или сокращенно CS) – одно из основных направлений в современных исследованиях культуры как в англоязычном мире, так и за его пределами. Как утверждает белорусская исследовательница А. Усманова, сегодня они «превратились в огромную культурно–исследовательскую индустрию по воспроизводству живой … силы, охватившей своим влиянием практически все англо–саксонские университеты (от Южной Африки до Канады), а также весь остальной мир (каким–то непостижимым образом идеями CS смогли проникнуться и венесуэльцы, и японцы, и даже, например, свазилендцы...), и созданию прибавочной стоимости в виде монолитно однообразных томов по мультикультурализму, субкультурам, гендерной и этнической идентичности, глобализации, консьюмеризму, культурной политике и т. п.» [1].

Важный центр CS – университет Бирмингема. Одним из основателей Бирмингемского центра «Культурных исследований», его директором был Ричард Хогарт. Как теоретик CS он получил известность в связи с изданием в 1957 г. книги «Выгоды образованности» (The Uses of Literacy) – результата детального изучения культуры рабочего класса, обычных людей, живущих своей жизнью и создающих свою собственную историю.

Приводя множество примеров общинного и индивидуального развлечения, Хогарт демонстрирует интерес рабочего класса к популярной культуре, которая вскоре станет одной из важнейших тем в проекте CS. Об этом пишет современная британская исследовательница М. Шиак: «…Именно вопросы повседневной жизни семьи, политического противостояния в среде рабочего класса и специфического классового времяпровождения, впервые ставшие предметом исследования у Хогарта, вскоре станут доминирующими в исследованиях культуры народа» [2]. Исследуя культуру английского рабочего класса с 1930–х до 1950–х гг., Хогарт делает литературно–критический разбор публикаций популярной прессы, анализирует дебаты о культурной ценности средств массовой коммуникации и новых форм популярной культуры, опираясь на собственный опыт (он сирота из рабочих кварталов английского города Лидс).

Разделение книги на две части («Старый» порядок» и «Уступая Место Новому») демонстрирует сравнительно–исторический подход к культуре рабочего класса. Определив 1920–е и 1930–е гг. как «золотой век народной культуры», культуру 1950–х гг. Хогарт оценивает как «более низкого качества, паразитическую и опасную, угрожающую критической мысли и классовой идентичности» [3].

Для Хогарта культура рабочего класса 1930–х гг. – «богатая полная жизнь», отмеченная глубоким чувством общинности. Это культура, созданная людьми и для людей. Ученый полагал, что необходимо сохранение и дальнейшее развитие старой высокой культуры и культуры его юности, поскольку и та и другая далеки от современной коммерческой популярной культуры и потому находятся под угрозой исчезновения. Хогарт разделял мнение своих соратников, что вместе с исчезновением этой культуры существовала и угроза исчезновения традиционного образа жизни британского рабочего класса.

В первой части, основанной на воспоминаниях собственного взросления, Хогарт дает детальный отчет о культуре рабочего класса 1930–х гг., основанный на воспоминаниях детства, описывает жизнь рабочего класса с живыми ностальгическими подробностями и частностями. Опираясь на социологические и литературные исследования, Хогарт соединяет детальное описание поведения, жилья и одежды с оценкой моральных и социальных ценностей, которые они воплощают.

Как отмечает британский исследователь К. Баркер, «для тех, кто был воспитан на коммерческой культуре и поп–музыке, взгляд Хогарта на культуру рабочего класса носит оттенок ностальгии к потерянной подлинной культуре, вышедшей из народа» [4]. Сам Хогарт признавался, что в то время, пока писалась книга, «ностальгия заранее приукрашивала материал», хотя он делал все, что мог, чтобы удалить это влияние.

Вторая часть книги, «Уступая место новому», посвящена традиционной культуре рабочего класса, находящейся под угрозой наступления новых форм массовых развлечений 1950–х гг. Хогарт критикует популярную журналистику, реально оценивая качество «желтых» журналов и романов, построенных на сексе и насилии. Он приходит к заключению, что старая культура народа осаждается новой массовой культурой, которая во многом гораздо опаснее, чем прежняя, зачастую грубая культура.

Нельзя не согласиться с современным британским ученым Д. Стори, в том, что Хогарт нападает не на «моральный спад самого рабочего класса, но на упадок моральной серьезности культуры, предоставляемой рабочему классу» [5]. Хогарт неоднократно подтверждает свою уверенность в способности рабочего класса сопротивляться многочисленным манипуляциям массовой культуры.

Многие исследователи подчеркивают, что этнографические исследования Хогарта, выразившиеся в «непосредственном наблюдении», дали большой объем информации многим исследованиям, произведенным впоследствии Бирмингемским центром. Популярная культура 1950–х гг., описанная Хогартом, не предлагает возможностей «полной богатой жизни» – слишком все пошло и безвкусно. Это атака, перед которой особенно уязвимы молодые. Эти «варвары в стране чудес» требуют все больше, и получают больше, чем могли ожидать их родители, бабушки и дедушки. Но такой бессмысленный гедонизм, имеющий столь тонкую и пресную подпитку, ведет только к пресыщению. Привычка «хорошо проводить время» может настолько укорениться, что человек начинает отвергать почти все другие занятия, но тогда приятное времяпровождение становится в значительной степени рутиной. «Самый сильный аргумент против современных массовых развлечений – не то, что они прививают дурной вкус (а это происходит постоянно и неуклонно), они будоражат человека, затем обедняют его, и, наконец, убивают…. Они убивают его в зачатке, но так незаметно и убедительно для своей аудитории, что та становится практически неспособной посмотреть и сказать: «А ведь фактически этот пирог сделан из опилок» [6].

В движении по этому пути, согласно Хогарту, можно наблюдать и признаки сопротивления. Например, хотя массовая культура может производить популярные песни низкого качества, люди не должны петь или слушать эти песни, многие так и поступают, те же, кто слушает, часто делают песни лучше, чем они есть на самом деле, интерпретируя их по–своему. Так что, даже в этих условиях, воздействие на них оказывается меньше, чем предполагает рейтинг. Это вновь напоминает нам о том, что предмет критики Хогарта – главным образом производители популярной культуры, но не ее потребители.

Хогарт предсказывает возникновение общества, в котором большая часть населения приведена в состояние покорно воспринимающей пассивной массы. Глаза людей приклеены к телевизорам, фотографиям красоток и киноэкранам. Но исследователь не отчаивается от нашествия массовой культуры. Он знает, например, что рабочий класс живет не столь бедно как показывает простое исследование. Старая общинная и самодеятельная популярная культура все еще остается в манере речи, стилях пения, в существовании рабочих клубов, духовых оркестров, в старомодных журналах, групповых играх, таких как дартс или домино. Кроме того, он доверяет их значительным моральным ресурсам, которые помогают им приспосабливать к своим собственным целям продукцию и методы культурной промышленности. Таким образом, рабочий класс и его культура поддаются влиянию в гораздо меньшей степени, чем это могло быть. Главный вопрос состоит в том, как долго сохранится этот запас морального капитала и будет ли он воспроизводиться. При всем своем оптимизме Хогарт предупреждает, что эта форма демократического потакания своим слабостям может обостриться перед лицом все более и более опасного давления массовой культуры.

Многие исследователей единодушны в том, что книга Хогарта вместе с работой Р. Уильямса «Культура и Общество» (1958) явились основообразующими для CS. Появившиеся несколькими годами позже «Долгая Революция» Уильямса (1961) и «Возникновение английского рабочего класса» Э. П. Томпсона (1968) также оказали существенное влияние на направление CS. Эти тексты объединял интерес к тяжелому положению рабочего класса, к пересмотру традиционных элитарных понятий образования и к определению «обычная культура», которое, по определению Д. Стори, явилось достаточно экспансивным, чтобы включить популярную или массовую культуру. Данные работы обозначили целый этап в становлении «Культурных исследований».

1. Усманова, А. От локального к глобальному: политика «культурных исследований» / А. Усманова. Цит. по: http://topos.ehu–ternational.org/zine/2000/3/burmingham.htm

2. Shiach, М. Feminism and Popular Culture / M. Shiach // Feminism and Popular Culture (a reader). L., 1998. P. 335.

3. Hoggart, R. The Uses of Literacy / R. Hoggart. Harmondsworth, 1990. P. 25.

4. Barker, C. Cultural Studies. Theory and Practice. / C. Barker. L., 2000. P. 38.

5. Storey, J. An Introductory Guide to Cultural theory and Popular Culture / J. Storey. Athens, 1993. P. 45.

6. Hoggart, R. The Uses of Literacy / R. Hoggart. Harmondsworth, 1990. Р. 196.