Об особенностях перевода речевых актов

Хадиева Э. Р.

Казанский (Приволжский) федеральный университет (г. Казань)

В последние десятилетия проблема речевого общения является одной из наиболее привлекательных областей исследования. Изначально классическая теория речевых актов занималась определением, анализом и классификацией речевых актов, она была отделена от реальной коммуникации. Из-за такого ограниченного подхода, не были установлены соотношения между конкретными речевыми актами и используемыми речевыми средствами. Это в свою очередь являлось причиной возникновения ряда проблем при переводе речевых актов, связанных с целями и намерениями говорящего, которые должны быть реализованы в конкретном речевом общении.

Речевой акт – это минимальная единица речевой деятельности, выделяемая и изучаемая в теории речевых актов – учении, являющемся важнейшей составной частью лингвистической прагматики.

Поскольку речевой акт – это вид действия, то при его анализе используются, по существу, те же категории, которые необходимы для характеристики и оценки любого действия: субъект, цель, способ, инструмент, средство, результат, условия, успешность и т. п. Субъект речевого акта – говорящий – производит высказывание, как правило, рассчитанное на восприятие его адресатом – слушающим. Высказывание выступает одновременно и как продукт речевого акта, и как инструмент достижения определенной цели. В зависимости от обстоятельств или от условий, в которых совершается речевой акт, он может либо достичь поставленной цели и таким образом оказаться успешным, либо не достичь ее.

Говоря о переводе, уместно упомянуть и компетентности переводчика, умении адекватно передавать коммуникативные задачи собеседников, а также учитывать культурологические особенности для построения диалога культур [Тарасова 2009; Ашрапова 2014]. Проблема точного перевода речевых актов так же связана с проблемой обнаружения необходимого и точного аналога речевых единиц в лексическом ресурсе языков, участвующих в переводе.

Практический перевод должен быть обусловлен совмещением теоретического подхода и установок говорящего с психологической, поведенческой реакцией говорящего. Это в свою очередь даст наиболее полную картину излагаемой мысли, а также наиболее полное представление о речевой деятельности и об особенностях речи говорящего и слушающего. А при переводе текстового материала (например, образцов литературных текстов или научной литературы) возникает фактор субъективного понимания переводчика и необходимость во всестороннем рассмотрении образцов текста, для осуществления максимально точной передачи смысла, путем использования наиболее подходящих по смыслу лексических единиц.

Говоря о наличии необходимого запаса лексических единиц, уместно заметить, что апория переводимого и непереводимого обсуждается в переводоведении на протяжении не первого десятилетия. Данная проблема столь глубока, что некоторые учены считают уместным разбирать ее не в рамках лингвистики и лингвокультурологии, а переместить в «область общественной практики, где она разрешается социально-договорным путем» [Воскобойник 2005: 45]. Хотя в большинстве современных исследованиях подчеркивается, что при рассмотрении речевого акта следует учитывать характерологические особенности партнеров по коммуникации и саму ситуацию общения, мы должны понимать, что когда дело касается перевода литературных образцов, важно так же учесть то, что цель коммуникации состоит не только в том, чтобы адресат понял адресанта, но и в том, чтобы вызвать у последнего определенную реакцию на услышанное или сделанное, а также оказать воздействие на него. Таким образом, та цель, которую ставит автор литературного или научного произведения должна быть сохранена и при переносе образца на другой язык. То есть реакция читателя переведенного текста должна быть максимально схожа с реакцией читателя на оригинальном языке.

В рамках данного научного труда мы рассмотрим ряд примеров перевода речевых актов на татарский язык из образца современной турецкой литературы – произведения Орхана Памука «Меня зовут Красный». уместно заметить, что мы не затрагиваем в рамках данной статьи вопросы переводимости и непереводимости в ее классической, лингвистической формулировке, это не является центральной темой настоящего исследования. Мы затрагиваем анализ вариантов максимально-эффективной передачи смысла текста на примере нескольких сложных моментов.

Начнем с того, что «Одно из положений «теории речевых актов» состоит в том, что минимальной единицей человеческой коммуникации является не предложение или высказывание, а «осуществление определенного вида актов, таких, как констатация, вопрос, приказание, описание, объяснение, извинение, благодарность, поздравление и т. д.» [Демьянков 1986: 234].

Речевые акты – это целенаправленное речевое действие, совершаемое в соответствии с принципами и правилами речевого поведения, принятыми в данном обществе; единица нормативного социально-речевого поведения, рассматриваемая в рамках прагматической ситуации. При переводе литературного теста необходимостью является выяснение намерения автора. Возьмем два примера с использованием одного и того же слова в разных ситуациях, в одном из которых оно выполняет функцию одобрения, а в другом – неодобрения. Перевод должен осуществляться согласно контексту.

Первый пример для исследования мы возьмем из монолога Орхана:

«Ustam bana, aferin, sen artık git,» – dedi [Pamuk 2000: 19]. Мы перевели его следующим образом:

«Остам миңа, әфәрин, инде бар кайт,» – диде.

Как мы видим, здесь использован речевой акт одобрения, выраженные в слове «aferin» – браво, молодец. При переводе на русский язык мы можем использовать один из вышеназванных слов, хотя полной передачи смысла речевого акта не достигается, так как его смысловой контент охватывает промежуток, в который находится на грани этих двух слов. При переводе на татарский язык дела обстоят проще. Так как эти два языка (и турецкий, и татарский) принадлежат одной языковой группе, в них встречаются довольно много слов, несущих одинаковый смысл, но при этом имеющих незначительным фонетические особенности.

Таким образом, образец на русский язык мы переводим в следующем варианте:

«Учитель похвалил меня и отправил домой» – сказал он.

Как мы видим, для более приближенного перевода мы изменили структуру предложения, ибо в подстрочном переводе текст звучал бы непонятно: «Мой учитель сказал: браво, уже иди». Оценив монолог Орхана полностью, мы приходим к выводу, что первый образец перевода более уместен, так как второй несет окраску неодобрения. Таким образом, мы еще раз подтверждаем точку зрения Дж. Остина о том, что выполнение речевого акта и его перевод, значат: передачу информации через выражения, принадлежащие общепонятному языковому коду и построению высказываний из слов данного языка по правилам его грамматики. В вышеназванном примере О. Памук ставит целью донести до адресата причины нахождения Орхана дома, оправдания (перед читателем на оригинальном языке) его поведения, путем передачи речевого акта одобрения, осуществленного его преподавателем. При помощи перевода мы добились аналогичного воздействия текста перевода на сознание и поведение нашего адресата (читателей на русском и татарском языках).

Характеристика речевых актов при переводе осуществляется через их сопоставление с пропозицией, через анализ контекста и других внешних факторов (таких как время написания, цели автора и т. д.). При работе с литературными текстами, важно помнить, что значение речевых актов не сводится к значению входящего в него пропозиционального содержания. Одни и те же составляющие могут нести разное значение, входить в кардинально разные речевые акты. При устном переводе нам может приходит в помочь интонация. А при отсутствии личного присутствия адресанта и адресатов, переводчик прибегает к вышеназванным условиям (контекст, внешние факторы, позиция и личность адресанта, его отношение к ситуации и т. д.).

Рассмотрим косвенные речевые акты и примеры их перевода на канве текста. Второй пример мы возьмем из монолога художника Журавля.

«Bu güzelim atı, aferin ona, Zeytin çizdi, kederli Kadın’ı da Kelebek diye hatırladım» [Pamuk 2000: 204]. Перевод на татарский язык осуществлен в следующем варианте:

«Бу матурым атны – әфәрин үзенә – Зәйтүн ясады, моңсу хатынны – Күбәләк дип хәтерлим».

«Эту мою красавицу лошадку – хвала ему – сделал Зэйтун, а грустную женщину – как я помню – Кубэлэк».

В данном переводе мы сочли уместным использовать словосочитание «хвала ему», так как оно более точно выражает исходную мысль О. Памука. По одному этому предложению – ни на языке оригинала, ни на татарском и русском языках – не предоставляется возможным определение того, какую окраску оно несет. Использует ли его автор в качестве речевого акта одобрения или оно является актом неодобрения, выраженным в форме первого.

В этом случае нам необходимо рассмотреть его в контексте произведения и через призму понимания мира героем. То есть данное предложение передает не столько позицию автора, сколько позицию самого героя. Таком образом, адресантом является не О. Памук, как автор-рассказчик, а художник Журавль.

Исходя из этого, анализирую поведение Журавля, мы можем сказать, что речевой акт в данном конкретном примере является актом неодобрения, выраженного в обратной форме. Мы их можем отнести к экспрессивам, то есть актам, выражающим эмоциональное состояние героя.

Как было выяснено ранее, единая форма выражения может служить разным речевым актам, одни и те же слова могут нести обратно-пропорциональные значения. Косвенные речевые акты, являющиеся подтверждением конвенционализации, используются в виде моделированного вопроса, эквивалентного просьбе или предполагающих желаемый ответ.

Возьмем в качестве примера возьмем вопрос Шекуре из монолога Кара:

«…kocamın ölüsünü gördüğünü söyler misin?» [Pamuk 2000: 87]

Данный речевой акт имеет следующий перевод на татарский язык: «…иремнең мәетен күргәнеңне сөйләрсеңме?» и русский язык: «... расскажешь ли о том, что видел труп моего мужа?»

Как мы видим, в данном примере использован речевой акт вопроса, выражающего скрытую просьбу и заранее предполагающую положительный ответ. При переводе на оба языка надо сохранить эту косвенность, так как оно является выражением характера главной героини.

Таким образом, проанализировав и сопоставив часть оригинального текста и его перевода на татарский и русский языки, мы можем сделать вывод, что главным условием успешности перевода речевых актов и максимально точной передачи посыла автора является комплексный подход к лексическим запасам всех задействованных языков. Речевые акты имеют прямую связь с логикой, когнитивной психологией, лингвистикой, философией сознания, теорией коммуникации и моделями общения. Мы еще раз убедились, что для полноценного перевода важно учесть, что «в противоположность взгляду на язык как на набор правил, или формальных предписаний» [Демьянков 1986: 235], язык представляет собой совокупность выборов, которые индивидами могут быть оценены по-разному. Именно в этом смысле речевой акт связан с «планированием речи» и является сложной сущностью, которую каждый переводчик воспринимает через свою личную призму понимания и накопленного опыта. При этом нельзя забывать, что максимально точный перевод и максимальная объективность при передачи заложенной автором мысли являются критерием успешности текста.

Ашрапова А. Х. лингвокультурологические особенности перевода идиом с английского на татарский в призме диалога культур // Наука, образование, общество: проблемы и перспективы развития: сб. науч. тр. по мат. Междунар. научно-практич. конф., 2014. – С. 16–17.

Воскобойник Г. Д. Лингвофилософские основания общей когнитивной теории перевода: дисс. …докт. филол. наук. – М., 2005.– 296 с.

Демьянков В. З. «Теория речевых актов» в контексте современной лингвистической литературы: (Обзор направлений) // Новое в зарубежной лингвистике. – 1986. – С. 223–235.

Тарасова Ф. Х. О некоторых структурных особенностях пословиц и поговорок с компонентом «пища» в английском и русском языках // Материалы II Международной научно – практической конференции Ч. 1. – уфа. – 2009. – С. 265–268.

Pamuk O. Benim adım kırmızı. – Ankara: Yapı Kredi Yayınları. – 2000. – 555 b.

Тарасова Ф. Х. Межъязыковая эквивалентность в разноструктурных языках (на примере паремиологических конструкций концепта «пища») // Вестник Челябинского государственного педагогического университета. – 2009. – № 4. – С. 267–275.

Хадиева Э. Р. Об особенностях перевода речевых актов // Перевод в меняющемся мире: Материалы Международной научно-практической конференции. – М.: Издательский центр «Азбуковник», 2015. – С. 123-127.